Капитан «Летающей Ведьмы» - Страница 266

266

— Мамочка, я знаю, что у тебя были точно такие же. И они остались на дне Балтики…

Теперь я знаю, что это фотография твоей субмарины стоит у тебя на столе. Прости, что я заставила тебя плакать…

Ольга обняла и расцеловала дочь. Не сразу даже пришло осознание того, что Аня теперь знает о ней абсолютно в с е. Но это уже, в конце концов, и не важно…

— Спасибо, Анечка… Огромное спасибо… Никак не ожидала взять еще когда нибудь их в руки… Тебя не смущает такая… странная мама, как я?

— Мамочка, о чем ты говоришь?! Ты у меня самая лучшая мама на свете! Кое что я узнала еще дома, когда ты со мной "разговаривала", но очень мало и я толком не поняла.

А теперь все понятно. Ты — лейтенант Российского Императорского Флота. Мы с тобой, оказывается, почти ровесники. Надо же, как бывает… Наши родители были врагами в русско-японской войне, а теперь ты — моя мама! Я до сих пор удивляюсь твоей истории.

Как ты оказалась в теле Оли Шереметьевой вместо нее. Значит, она была недостойна жить…

Аня обняла мать за шею и не отпускала. Ольга прижала к себе ребенка и поняла, что есть в мире ценности, которые купить невозможно. Либо они есть, либо их нет…

Неожиданно Аня оживилась. Подскочила и вытащила из кейса какую-то книгу.

— Мамочка, ты только не сердись, но у меня тут есть для тебя еще кое-что…

— Что же именно? — Ольга улыбнулась, так как по внешнему виду Ани было видно, что эта проказница что-то задумала.

— Мама, только дай мне слово, что не будешь хвататься за ремень.

— Зачем?!

— Да кто же тебя знает… Я помню, что когда спросила про тетю Веру, так у тебя руки чесались меня отлупить. Разве не так?

— Так…Но не отлупила же, — Ольга с улыбкой смотрела на дочь.

— Так вот, мама. Я могу помочь тебе и тете Насте с этой Верой-Сильвой. Знаю, что она специально прислана шпионить за тобой. Для этого вы с тетей Настей ее и "нейтрализовали" таким своеобразным образом. Когда она в очередной раз придет к нам, я смогу внушить ей, что угодно. Любую дезинформацию, какую ты захочешь отправить на Землю.

И она ничего не заподозрит, принимая все за чистую монету. А потом показывайте ей небо в алмазах…

Ольга сильно смутилась и покраснела. А что делать? Дочурка знает абсолютно все.

И даже мамины постельные тайны для нее уже таковыми не являются…

— Анечка, ну, ты понимаешь… Мы с тетей Настей любим друг друга… Ведь ты знаешь, почему… Я не смогла переступить через себя… А эта Вера-Сильва… Вынужденная мера.

— Мама, так разве я что-нибудь против говорю? Я прекрасно понимаю тебя и не осуждаю.

Но это еще не все… Я хочу помочь и вам с тетей Настей. Знаю, что вам хорошо друг с другом. Но… Мама, я опять буду называть вещи своими именами. Кое что вы делаете не совсем правильно. Вот эта книга — утерянные одно время и потом обнаруженные страницы древнего трактата об искусстве любви. В том числе и между двумя женщинами. Я это знала и раньше. И вот нашла эту книгу для вас… Мама, прошу тебя, не относись ко мне, как к ребенку. Поверь, в искусстве любви я разбираюсь не хуже тебя. Если не лучше.

В Японии, к счастью, не было господствующего влияния христианства с его ханжескими запретами…

— Аня, я не понимаю. Что мы можем делать неправильно? — Ольга строго глянула на дочь.

— Ну, к примеру, вы не совсем правильно проводите "полет двух драконов". И тебе и тете Насте это очень нравится. Но это можно делать несколько иначе и тогда ощущения будут намного сильнее и лучше…

— Каких еще "драконов"?! — Ольга не скрывала изумления.

— Вы с тетей Настей называете это — двойное проникновение…

— Аня, ты что — подглядывала?! — Ольга была возмущена и залилась краской до корней волос. Но тут же сконфузилась. Аня же смущенно улыбалась.

— Мамочка, извини, что вогнала тебя в краску… Просто, у нас никогда не было таких запретов и это не считалось чем — то порочащим человека. Я не подглядывала. Ты забыла, что я знаю все, что знаешь ты? И зачем противиться желаниям своего тела? Ведь это совершенно естественно. В этом воплощении мы обе рождены женщинами, так зачем же нам отказываться от того, что дает радость женскому телу?

— Прости, Анечка… Да, конечно, я с тобой согласна… Все считаю тебя маленькой девочкой… Забываю, что ты — самурай…

— Ну, мама, не совсем самурай. Я происхожу из древнего самурайского рода Токугава.

Но после реставрации Мейдзи в 1870 году, указом императора сословие самураев было официально отменено. Хотя, все высшие посты в государстве, офицерские должности в армии и на флоте, занимались, в основном, вчерашними самураями. И это сохранялось очень долго. В моем роду свято придерживались самурайских традиций и чтили память предков. Так что, можно было считать нас самураями…

— Понимаю, Анечка… Но все таки, ведь по твоему биологическому возрасту ты еще семилетняя девочка… Рано тебе еще знакомиться с этими… "драконами"..

— Мамочка, так разве я не понимаю? Да, по биологическому возрасту я еще маленькая девочка. Поэтому, мне можно пока только "порхание бабочки над цветком".

— А это еще что такое?!

— А это вы с тетей Настей называете "умелые ручки"!

Краснеть еще больше Ольге было уже некуда. Маленькая зеленоглазая бестия хитро посматривала на нее и невинно улыбалась. Ну что прикажешь с ней делать? Злиться и отругать? Глупо. Взять ремень и отлупить? Еще глупее. И Ольга нашла единственно верное решение. Она рассмеялась. Пора признать, что ее дочь уже взрослая. Хоть ей всего семь лет. Аня рассмеялась тоже. Вдоволь насмеявшись, Ольга постаралась уйти от щекотливой темы.

266